Дмитрий Каполь - Посланник железного бога
– Слуги бывают разные. Сам все увидишь.
Парень пожал плечами и вошел вовнутрь. В комнате было темно, хоть глаз выколи. Он сбросил рюкзак на пол, наощупь сделал шаг, тут же обо что-то больно ударился пальцем и закричал на родном языке:
– Твою же мать, ни черта не видно!
Затем он вспомнил о зажигалке, достал ее из кармана и чиркнул колесиком. Ударился он об стул, который стоял прямо у двери. За стулом ближе к центру стоял стол, на нем возвышались три свечи в канделябре. Юра осторожно подошел к столу и зажег фитильки. Комната наполнилась мягким светом.
На столе стоял накрытый поднос, а рядом – ваза с желтыми и красными листьями, собранными в незатейливый осенний букет. Юра взял в руки канделябр и осмотрел комнату. С другой стороны стола стоял еще один стул, справа – кровать, застеленная коричневым пледом. С левой стороны виднелся очаг со сложенными в нем дровами, слева от него лежали дрова, а справа стояла бочка. Напротив двери Юра разглядел окно, занавешенное тяжелой портьерой. Он тут же подошел к нему, дернул занавес, и комната наполнилась серым сумраком осеннего дня. Он затушил свечи и поставил канделябр на стол. После чего приподнял скатерть с деревянного подноса, и его живот заурчал от голода. На подносе в глиняной посуде лежали куски жареного мяса, в кувшине виднелось налитое вино. В мелкой чаше лежали фрукты, похожие на яблоки. Парень взял один и понюхал. Пахло карамельной ванилью. Он откусил, и во рту разлился диковинный вкус свежести и сладости. Что-что, а плоды и ягоды здесь сильно отличались от земных.
Юра придвинул стол и принялся за трапезу. Он вонзил зубы в едва теплое мясо и запил из кувшина. К его изумлению, в кувшине был теплый напиток с приятным послевкусием имбиря. После глотка Юра почувствовал приятное тепло, растекшееся по всему телу. Кто бы ни накрывал стол, его наверняка предупредили, что он не пьёт вино.
Наспех перекусив, Юра подошел к очагу, чтобы разжечь огонь. Удивившись, он заметил, что камин теплый, можно даже сказать, горячий. Кто-то топил комнату и погасил очаг перед самым его приходом. Но кто это мог быть? Они с Азифом не встретили никого, когда поднимались по лестнице. Может быть, загадочные слуги, о которых говорил чародей? Юра пожал плечами. Тонкой кочергой, которая, по всей видимости, была раньше чьей-то костью, разворошил угли и под слоем пепла увидел тлеющие головешки. Парень закинул несколько поленьев и подул на угли. Маленькие язычки пламени выскочили из-под древесины, и вскоре в очаге раздалось уютное потрескивание горящих дров.
Он сел на стул и только сейчас почувствовал усталость, которая теплой волной накатила на его тело. Он снял одежду, бросил ее на пол. Расстегнул ремешок часов и положил их на стол. Затем вспомнил, что в бочке была вода, и решил перед сном ополоснуть лицо. Юра потрогал воду рукой. Вода была теплой. Он не смог удержаться от соблазна и залез в бочку. Тело отдалось благодарной истомой. Минут пять он посидел в воде, после чего заметил висящую на краю бочки мочалку. Он готов был поклясться, что еще минуту назад ее там не было. С опаской он взял ее и принялся тереть спину. Пены не было, но он почувствовал, как кожа становится чище и свежее. Закончив водные процедуры, Юра вылез, встал босыми ногами на каменный пол и взял полотенце, висевшее на спинке стула. Он старался не удивляться, но все же, кто кладет необходимые ему вещи? Корабельный робот и то не был таким смышленым, как эти невидимые слуги. Парень растерся полотенцем докрасна, откинул покрывало с кровати и нырнул под него. Пожалуй, эта будет первая ночь в почти домашних условиях с тех пор, как он покинул родную Землю. Как только голова коснулась подушки, мысли исчезли, и он погрузился в глубокий сон.
Глава VIII. Теург Гион
На следующее утро Юра сидел на верхнем этаже башни – в просторной комнате у чародея Азифа. Он попал в нее по лестнице и подивился более чем скромной обстановке. Комната делилась на две части. В первой половине стоял стол со стульями, горел камин, справа от очага стояли бочка с водой и накрытая балдахином кровать. Во второй, закрытой половине, как пояснил старик, была его чародейская мастерская. Интерьер дополняли всевозможные камни, пробирки с порошками, которые стояли на многочисленных полках, а также развешенные на веревках всевозможные сушеные предметы. В воздухе стоял запах пряностей, и Юре пришлось пару раз сдержаться, чтобы не чихнуть. За окном падал первый снежок, который время от времени кружили в вихре порывы ветра.
Парень сидел за столом и ждал хозяина комнаты, который спустился, чтобы встретить теурга.
– Почтеннейший мэтр Гион прибыл на рассвете, – сказал Азиф, появившись на пороге комнатки Юры рано утром. – Собирайся, завтракай и поднимайся ко мне.
К его удивлению, стол уже был накрыт, новая порция дров горела в очаге, его одежда была вычищена и аккуратно сложена на стул, а на вешалке, которую он не заметил вчера – она спряталась в углу за дверью – висела одежда, в которой принято было ходить в этом королевстве. Коричневого цвета штаны из грубой ткани, белая рубаха, серый жилет и зеленый камзол с полами до колен, приталенный и с широкими рукавами ниже локтей. Вода в бочке была чистой и теплой, едва не горячей. Парень позавтракал, ополоснул лицо. Щетина на его щеках превратилась в усы и бороду, и он подумывал – не оставить ли все как есть и не начать ли носить бороду, как здешние мужчины. Он не без колебания сделал выбор в пользу местного платья, оделся, пригладил бороду, причесался и поднялся в комнату чародея.
Едва завидев своего гостя, Азиф вскочил со стула, что стоял у стола в центре первой половины комнаты, как раз между двумя окнами, и взял свою плоскую фиолетовую шляпу с длинными полями.
– Чувствуй себя как дома, но только ничего не трогай, – наказал парню чародей и выскользнул за дверь. Уже из коридора Юра расслышал:
– Я встречу теурга Гиона и вернусь.
Юра опустился на стул, посмотрел в окно, в этой части комнаты их было три – два друг напротив друга и одно напротив входа в закрытую половину, и принялся думать, как ему поступить. Он еще не знал, каким образом этот теург будет разговаривать с богами. А что если и вправду есть какие-то силы, которые они называют богами, и которые не признают в Юре своего посланника. Тогда блефовать будет бесполезно. Также не имеет смысла стоять на своем, если этот теург будет разговаривать с богами под воздействием каких-нибудь веществ, изменяющих психику. Тогда точно пиши пропало. Тут оставалось уповать только на чудо. Немного подумав, Юра решил действовать по обстоятельствам.
